Растянувшись на горячих камнях, я умиротворённо наблюдал закат. В это мгновение я с уверенностью мог назвать себя счастливым в это мгновение, оградившее меня от прошлого и от размышлений о настоящем. Я был счастлив. До меня доносились звонкие голоса племянников, смех Джиро и Свалы и возмущения Эджи. Причина их радости была мне ясна, покуда она же была причиной моего счастья. Повернувшись на другой бок, я с удовольствием потянулся и уловил звуки милой и родной поступи.
- Мышка, пойдёшь с нами на охоту?
Голос Джуманджи, полный простодушной ласки, с доброй усмешкой, и её по-детски вызывающий взгляд, как всегда, одурманили меня. Я молил духов, чтоб они позволили мне подольше остаться в этом забвении и насладиться своим счастьем.
- С тобой - хоть на край света, моя милая Охотница-на-коршунов! - пролепетал я и лизнул её в нос. Она рассмеялась своим обворожительным смехом, игриво толкнула меня и рванула к пещере, бросая мне вызов. Я очень быстро нагнал её, повалил с лап и между нами завязалась шуточная драка. Как в детстве. И победила, как всегда, моя милая Охотница-на-коршунов. Котята, ставшие невольными свидетелями этой сцены, были поражены. Им не часто доводилось видеть меня таким. Да и что говорить, если я сам не помню, когда последний раз улыбался? Впрочем, в тот момент это не имело никакого значения.
Охоте дети обрадовались. Эджи самодовольно улыбался в предвкушении своего триумфа, Свала радостно прыгала вокруг нас, что-то бормоча, и только Джиро, казалось, был чем-то удручён. Я уже хотел было обратиться к нему (по непонятным причинам для меня такая мелочь становится проблемой, если речь заходит об этому мальце), но он опередил меня, привычно рассмеявшись.
Когда последние закатные лучи растворились в облаках, мы покинули пещеру. В этот раз Охотница-на-коршунов доверила мне верховенство над троицей охотников-за-приключениями. По пути до места я с увлечением делился с ними охотничьими секретами, рассказывал о своих первых охотах и о тех приёмах, которым я научился, живя среди львов. Котята впитывали каждое моё слово и не стеснялись расспрашивать меня. Даже Джуманджи, казалось, с интересом слушала мои истории, как-то по-матерински снисходительно улыбаясь.
Отличилась, конечно же, Свала, ловкая и юркая охотница, вся в мать. Эджи, как ни бал он самонадеян, всё же, порой, не хватало ловкости и выдержки: он был куда более приспособлен для боёв с себе подобными. А вот Джиро даже не пытался проявить себя, несмотря на призывы брата и сестры и поддержку матери. Он не раз нападал на след, который никто более не замечал и один раз даже проявил себя в роли загонщика, обеспечив очередной трофей для брата. Глядя на эту троицу я думал о том, насколько они хорошо дополняют друг друга. "Чтобы выжить, им нужно держаться вместе..."
Все были в восторге. Никто, казалось, и подумать не мог, что эта прекрасная ночь может кончиться. Казалось.
Вдруг Джиро стало плохо. Он раскис и больше не мог участвовать в общем веселье. Эджи и Свала, упоённые азартом, но всегда внимательные к недугам брата и Джу, сегодня даже более чуткая, чем обычно, готовы уже были вернуться, но малец предложил другой выход.
- Да ладно вам! Развлекайтесь! Я пойду к пещере  дядей Ияру!
А я уже успел забыть, что ничего не решаю в этой семье. Даже Джиро может помыкать мной.
Охотница-на-коршунов сначала резко возразила сыну и предложила компромисс: ещё немного поохотиться и вернуться всем вместе. Но я убедил её, что уже достаточно насладился обществом Эджи и Свалы и теперь хочу уделить внимание Джиро. Она пыталась уговорить меня остаться, но безуспешно.
Я знал, что Джиро притворяется. Зачем он это делает - не понимал. Никогда. Заговорить с ним для меня было труднее, чем находить найти общий язык со львами, на первых порах моей жизни в прайде. А он всё смеялся, шутил и вместе с тем как-то испытующе смотрел на меня. Его выходка, чем бы вызвана она ни была, заставила меня прийти в себя. Если я вообще когда-то бываю в себе...
Я предчувствовал, что возвращения в пещеру положит конец моему счастью, но не знал, связано ли это с племянником. Да и не хотел знать, и прикладывал все усилия, чтобы отогнать это предчувствие. Слова Джиро проходило сквозь моё сознание, не задерживаясь в нём. Я, решил полностью отдаться последним мгновениям своего счастья, вспоминая своё детство, Мышку и Охотницу-на-коршунов. Как была мне дорога эта пора моей влюблённости, воистину, самое прекрасное время в моей жизни! Я вспомнил одну каракалку, когда-то назвавшую меня фантазёром и открывшую мне глаза на моё фатовство и невольно начал напевать стишок, который когда-то сочинил для неё, совершенно позабыв о присутствии Джиро:
- Тея, Теюшка, родная, отчего так хмуришь взгляд? Почему - и сам не знаю, но сегодня тебе рад!

Отредактировано Джиро (2018-01-20 14:38:11)

- Дядя Ияру, а кто такая Тея?
Я бросил в сторону Джиро удивлённый (самому факту его присутствия) взор и встретился с его взглядом, полным искреннего любопытства. В любое другое время я бы отделался парой ничего не значащих для слов, но сейчас у меня не возникало желания лукавствовать, и я счёл, что Тея достойна того, чтоб рассказать о ней правду. Даже если этот малыш её не поймёт.
- Тея – мой хороший друг. Благодаря ей я понял, что значит – по-настоящему любить.
Это была сущая правда. Я помню, как дни напролёт я рассказывал ей о своей Охотнице-на-коршунов, а когда настало время прощаться, она сказала мне: «Прощай, милый фантазёр!» И ни то что бы меня осенило… Я начал думать: «Почему фантазёр?» И наконец-таки понял. Понял, что моя светлая любовь едва ли ни превратилась в легенду, вобрав в себя все придуманные мною прикрасы, сделавшись какой-то напыщенной и щегольской. Произнеся лишь одно слово, она научила меня трепетней относиться к своим чувствам и не выставлять их напоказ. Образ Теи, прекрасной насмешницы, стал для меня одним из символов моего счастливого детства и тех животрепещущих чувств, которые когда-то находили пристанище в моей душе.
Теперь в глазах Джиро читалось удивление. Похоже, ему было непривычно слышать от меня слово «любить». Он смотрел, казалось, куда-то сквозь меня и тщетно пытался что-то вымолвить. Это его поведение казалось мне вполне естественным, ведь я сам бы так таращился на того, кто ещё вчера сказал бы мне, что я буду распространяться о столь личных вещах со своим племянником. Поэтому я продолжал.
- Надеюсь, она сейчас счастлива. Она как никто другой достойна этого!
Взгляд Джиро начал меня настораживать. Он, действительно, смотрел сквозь меня. И теперь в его глазах помимо изумления читался страх. В одно мгновение я осознал, что не я сам тому причиной, и резко обернулся. Совсем рядом в темноте сверкнули два красных глаза.
Я улыбнулся. Контраст между образом из моих воспоминаний и тем, что предстало передо мной в реальности был слишком велик. Так что тут без иронии – не обойтись.

Отредактировано Джиро (2017-12-06 04:42:03)

С моей стороны было бы слишком жестоко давать собственному счастью спокойно угаснуть, позволить ему раствориться в привычном раздражении и самоуничижении. Нет, сегодня я, вопреки традиции, решил наслаждаться жизнью сполна.
Причиной моего приподнятого настроения с самого утра было отсутствие Суини. И, признаться, я был уверен, что оно продлиться, как минимум, несколько дней. Но… на удивление его «преждевременный» приход меня не расстроил. Иногда его присутствие отрезвляло меня, возвращало жизни и даже заставляло почувствовать себя чем-то большим, чем я являюсь на самом деле.
Продолжая от всей души улыбаться, я дал знак Джиро, чтоб он пошёл в пещеру, прежде чем ответить на вопрос его отца. Было видно, что малец хоть и боится того, что в ближайшее время может произойти на его глазах, но любопытство его сильнее страха. Я знал, что из пещеры он будет следить за нами, но поделать с этим ничего не мог. Или мог. Да, мог, но не хотел.
Когда Джиро скрылся из поля зрения, я вновь обернулся к избраннику своей сестры. С прежней улыбкой. Я знал, что за одно это он уже был готов содрать с меня шкуру. Но почему-то, он всё ещё себя сдерживал. «Почему?»
- И с каких это пор, позволь полюбопытствовать, тебя стали интересовать подобного рода сантименты? – я обожал любезничать с ним. Это всегда доставляло мне особое удовольствие: смотреть в его полные гнева глаза, больше всего на свете желать впиться ему в глотку и вместе с тем с преспокойным видом вежливо изъясняться. – Суини… – я, в противовес его тону, произнёс это имя со всем добродушием, на которое был только способен.

Отредактировано Джиро (2017-12-06 20:40:39)

"А действительно: с каких это пор?"
Суини мог сказать что угодно. Или, как он обычно это делает, вообще ничего не говорить. Но он всё-таки спросил. Спросил меня. И о чём. Это было странно для того, кто не привык искать оправданий, утруждать себя любезностями и учтивостью, в отличие от меня. Обычно он сразу даёт в морду. К слову об этом...
От первого удара я никогда не уворачивался. Ибо мне всё-таки нужно было оправдание. Детское, глупое оправдание: "Он первый начал!" И очередной повод для самоуничижения. И пощёчина гордости. И... Словом, у меня был целый ряд причин не отвечать на первый удар.
Ярость с каждым мгновением всё больше разгоралась во мне, а вкус собственной крови (из-за удара Суини я прикусил щёку) лишь раздувал этот огонь. И тем сладостней для меня было внешне оставаться спокойным, сдерживая свой порыв до последнего, позволяя самым низким чувствам без остатка поглотить мою душу и полностью отдавая себя в их распоряжение. Но прежде, чем это происходило я напрягал все силы, чтобы до предела распалить ненависть в своём противнике и себе самом.
Вот и сейчас я с окровавленной мордой, чуть пошатываясь, всё продолжал улыбаться и смотрел в помутневшие глаза Суини. Мне даже было жаль его: жаль, что он не может испытать того наслаждения, которое испытываю я, ведь он так быстро загорается и так же быстро затухает и никогда не может найти удовлетворения в вечной погоне за "чем-то большим". Я же растягиваю "удовольствие". Так что могу наслаждаться им гораздо дольше.
- Ты не ответил на мой вопрос... - я говорил без всякого надрыва, таким тоном, каким обычно напоминают говорящему о мысли, которую он потерял, отвлечённый посторонним возгласом.
Я не был уверен, что он меня слышит. Но попытаться стоило.
Теперь, когда первый удар миновал, я был готов обороняться. Пока рассудок при мне - рационально, думая во время боя. Пока, рассудок при мне...

Отредактировано Джиро (2017-12-08 20:20:41)

Всё было тщетно. Он меня не слышал и не видел. И это меня не устраивало. Это слишком скучно. Увы, я, в отличие от Суини, не могу удовлетвориться слепой яростью, гневом, вгрызающимся в плоть врага. Это слишком просто.
Как бы то ни было, но мне приходится потакать ему, чтоб добиться своего. Он не успокоится, пока не получит желаемого. Нужно только пустить кровь, затуманившую все его чувства. И тогда он снова будет в состоянии вывести меня из себя. Ненадолго. Но мне многого и не надо. Хотя я с огорчением стал замечать, что с каждым разом я всё медленней поддаюсь ярости. Приходится ждать, заставлять себя ненавидеть, мухлевать с самим собой. Отвратительно. Поэтому, я даже завидую бешеному гневу Суини.
Я давно знал все его приёмы. В таком состоянии он почти всегда сначала шёл напролом. Отвечал в таком же духе я ему только тогда, когда переставал себя контролировать. А пока рассудок был при мне, я обыкновенно прибегал к более сложным манипуляциям. Так что, увернувшись о удара, я собирался сделать выпад в его сторону и с силой толкнуть его в грудь, надеясь, что он потеряет равновесие.

Я всегда ненавидел начало подобных побоищ. Оно было слишком долгим. Безрезультатные попытки вывести друг друга, лёгкие ушибы, кровь, истошные крики. Всё это могло казаться убедительным разве что котятам. Мне этого всегда было мало, так как оно очень было похоже на всю мою жизнь: бессмысленно, глупо, надрывно, но ничего по-настоящему стоящего.
Очередной прыжок - и снова впустую. Оцарапал ему брюхо. И что с того? Для него это - не боль. Возможно он и вовсе ничего не почувствовал, ослеплённый гневом. Сам приложился грудью к земле. И? Противно. Как будто из меня кто-то вновь пытается выбить всю "дурь". Как в детстве, когда меня учили быть львом. Вот тогда, когда у них это получалось, было больно. А сейчас... Это не боль.
Мне надоело. Хотелось настоящей драки, а не этого. Я насколько мог проворно поднялся после неудачной атаки. И улыбнулся. На сей раз это было сложнее, ибо я уже начал раздражаться.
- Может начнём уже наконец-то! - сорвался я.
"Достал!"
"Мазохист!" Про себя я это или про Суини, я не знал.
Я хотел привести его в чувство. Либо абсолютного всесокрушающего гнева, либо абсолютного страдания, скинувшего сладостную пелену ярости. Преимущество позиции было не на моей стороне, но продолжать выжидать я не хотел. Поэтому, более не мешкая, я бросился в сторону Суини, на сей раз целясь в морду.

Отредактировано Джиро (2017-12-29 08:47:04)