Чем дольше Медмель наблюдала за Чезаре, тем больше её начинало напрягать нахождение рядом с ним. Он был ей непривычен, непонятен. Его весьма сумбурное поведение и резкие, порывистые движения, совершенно никак не сочетались ни с возрастом, ни с тем статусом, в который он пытался облачиться, как гиена в шкуру антилопы. По прожитым годам он весьма превосходил её, это видно невооружённым глазом даже несмотря на его не столь крупные, как у большинства самцов, размеры. Но при этом вёл себя как ровесник Судзумии, как самый обыкновенный лев-подросток в переходный период, когда уходит детская неуклюжесть и появляется непреодолимое желание выделиться, быть в центре внимания и совершать сумасбродства. Львице, столь привыкшей за долгий срок путешествия к одиночеству и крайне редко встречавшей компании, разминаясь с ними, лишь только на горизонте показывалась развилка, было не слишком улыбалось первым же собеседником на незнакомой земле получить подобную колоритную личность.
Зато можно точно сказать, что он отец Судзу! - усмехнулась про себя Меда. - По характеру ну прямо точь в точь. Только вот то, что для молодого выглядит естественно и даже привлекательно, взрослого красит далеко не всегда. Чаще всего это выглядит смешно и нелепо, а порой и... ну да, "безумно", как он и говорит.
Как бы Медмель ни старалась сохранять спокойствие и хладнокровие, чтобы не дать львам повода придраться к ней и развязать ссору, но когда Чезаре резко спрыгнул с камня, на котором она буквально только что грелась, и приземлился в опасной близости от неё, громкое "Безумец!" прорвало всевозможные выставляемые львицей мысленные и эмоциональные барьеры. Она инстинктивно прижалась к земле, дабы избежать возможного замаха лапой, и почувствовала, как шерсть на её загривке угрожающе приподнимается, а губы растягиваются в оскале, обнажая клыки. Разум говорил, что практически ни единой причины опасаться нападения нет, но тело само собой приняло защитную позицию. К счастью, самец вовремя отступил назад, давая ей перевести дух. Мель резко посмотрела на солнце и почти сразу же звонко чихнула, стряхнув тем самым с головы еще пару капель, попавших на льва. Такая себе маскировка эмоционального взрыва, но всё лучше, чем ничего, правда?
- Там, где я родилась, большая часть львов носят светлую шерсть, а глаза их, согласно преданиям, наполняются сиянием самих солнечных лучей, - негромко произнесла львица, лизнув себя в грудку. - Вам может казаться, что я необычна, а вот я, например, вижу Вас особенным. И тем, кого стоит опасаться.
Хотя скорее не особенным, а странным, - поправилась она. - Лишь безумцы, будучи однажды уличёнными во лжи, продолжают как ни в чём ни бывало стоять на своём, словно не понимая, что им не верят, или думая, что еще больше неправды помогут исправить ситуацию и обратить неверующих на их сторону...
- Подходить для должности и занимать её - зачастую не одно и то же, а качества льва и их оценка окружающими далеко не всегда следуют лапа об лапу, - чуть улыбнулась Медмель, и голос её приобрёл мелодичный оттенок рассказчика. - В своих странствиях я встречала прайд, где сын предыдущего лидера, проявлявший в своих деяниях благородство духа и доброту сердца, был лишь простым защитником земель, а полагающееся ему место занимал сильный, но нерасчётливый и очень алчный лев. Был и такой прайд, где старые, убеленные сединами самцы слушались молодой, едва старше Судзумии львицы, ибо она проявляла в своих суждениях и решениях зрелую мудрость и завидную прозорливость. Всякое возможно под этим солнцем...
Тут Чезаре внезапно решил поговорить со своими спутницами и отошёл от неё к ним. Со стороны Мед это было лишним доказательством её правоты. Никакой дальновидный лидер не повернется спиной к незнакомцу, если хочет, чтобы его правление не закончилось бесславной смертью. Хотя она и сказала, что не желает никому зла, и даже произнесла церемонное для её родного дома обращение, откуда ему знать, что всё это не просто песок в глаза, призванный усыпить бдительность? До неё доходили рассказы о львятах, которых с малых лет учат обманывать и убивать взрослых львов, которые в порыве умиления подставляют котятам незащищенные шеи. "Доверяй лишь своим инстинктам!" - так говорила старуха-львица. "Львы могут врать. Львы могут ошибаться. Но инстинкты не подведут никогда."
А вообще это просто не слишком-то вежливо. Бросить разговор на полуслове и уйти куда-то, не проще ли было закончить сразу?
Глядя на поведение льва с Джамилой и Судзумией, Медмель могла лишь посочувствовать Мии, которая явно была не в восторге от своего отца и его поведения. Старшая львица лишь молча терпела его слова, выдавая себя лишь отдельными, но весьма показательными жестами. Почему она путешествует с ним, если он её раздражает? Свободной львице это казалось довольно странным. Подросток же терпеть отнюдь не собиралась и, высказав отцу пару ласковых, с гордым недовольством отправилась восвояси. Что же, хотя бы понятно и предсказуемо, ничего необычного. Мель смотрела ей вслед, и черная кисточка покачивающегося при ходьбе хвоста вдруг почему-то напомнила ей другую, совсем крохотную, такую близкую... Она сдержала вздох, сглотнула подступивший к горлу ком. Эти вещи нужно прятать подальше, им не место на воле. И всё же своенравная и старающаяся казаться независимой Судзу вызывала в львице какую-то особенную симпатию.
- Если честно, мне бы очень не помешал сопровождающий, на некоторое время, - ответила Меда вернувшемуся к ней льву. - Как я уже упоминала, я прибыла издалека и совсем не имею представления о том, куда попала. И я была бы весьма благодарна за возможность на пару дней найти спутника из здешних жителей, чтобы хотя бы примерно оценить местность и обстановку. Я уже по неосторожности зашла на Вашу территорию, было бы крайне неприятно повторить этот печальный опыт с менее... гостеприимным Прайдом.
Возможно, Судзумия знает окрестности и соседей и сможет мне помочь... за соответствующую плату.
